Кобзон. Песня о настоящем человеке

Наш колумнист Анна Долгарева видела Иосифа Кобзона там, где побывать не пожелаешь никому — на войне. И от первого лица рассказывает, почему именно он был не только певцом, но и настоящим героем.

Иосифа Кобзона мы привыкли ассоциировать с чем-то привычным: включаешь телевизор — там он поет, семейные застолья с бабушкой и подпившим свекром — опять Кобзон по телевизору, 9 мая даже телевизор включать не приходится: от соседей слышно. И так со времен Брежнева.

Ну и после этого он, конечно, далек был от патлатых рок-н-рольщиков, выступавших за свободу, за право быть собой и настоящим. Вот молодой Андрей Макаревич требует не прогибаться под изменчивый мир, а Кобзон все с его неизменными советскими хитами.

Но мир менялся, менялось время, реалии, а Кобзон оставался собой — крупным, неторопливым, неизменчивым бронтозавром, величаво рассекающим простор эстрады. И смотрелся он уже чужеродно на фоне новых голосов и новых мелодий, но вот парадокс: его любили.

Не стало главного голоса СССР Иосифа Кобзона

Его любили за то, что он был настоящим от первой до последней песни. Настоящим, как наше советское детство, настоящим, как чисто взятая нота. И когда начался Донбасс, то выросшие параллельно с ним звезды заколебались, разделились. Кто-то сочувствовал, но молчал, чтобы не потерять украинскую аудиторию. Кто-то привычно оказался против. Кто-то не определился. Кому-то было все равно.

А Кобзон все так же несуетливо развернулся массивным телом и поехал на фронт.

Там стреляли. Он ездил и пел. Пел для потерянных, отчаявшихся людей, которых проклинали их же бывшие украинские соотечественники, по которым стреляли бывшие соседи, которых дружно осудила российская «прогрессивная интеллигенция». Для отколовшегося куска земли, где шла кровопролитная, переворачивающая землю, война, и где, казалось, будет всегда только кровь и никаких больше концертов, никакого цирка и сладкой ваты, никакого оливье перед телевизором. А он приезжал, он привозил гуманитарную помощь и свои песни, и мир этих людей становился немного теплее.

Потому что брошенным, отколовшимся, отчаявшимся очень важно, когда о них помнят.

А к ним приезжал певец из детства, из юности, из зрелости, всю жизнь звучавший по телевизору, певший советские песни, пахнущие любовью, покоем и миром. Неизменностью бытия.

И эти песни звучали посреди поднятой, развороченной земли, и в воздухе из порохового дыма и кровавой взвеси появлялся привкус меда и молока.

Такой он был, Кобзон.

Иосиф Кобзон назвал хозяев «Миротворца» американскими прихвостнями, отрабатывающими свои гроши

И за это дали ему звезду героя ДНР, потому что петь под огнем — это тоже очень важно. Он пел, перекрывая голосом грохот снарядов, протяжный свист мин, танковую стрельбу, рев артиллерии. Он пел на фронте, он пел перед мирными и военными, и этим он говорил: вас не бросили, вы нужны, вы не забыты.

Его ненавидели за это на Украине. Там он был врагом. Хоть и не убил никого, только пел. Кобзон был настоящим и умер настоящим. Он пел для людей Донбасса, для русских солдат в Афганистане, для ликвидаторов Чернобыля. Он всегда был на передовой, когда это было нужно. И люди будут помнить его песни и его самого — такого неотделимого от них. Настоящего.

Анна Долгарева